Убить отступника - Страница 10

Князь тяжело вздохнул.

– Да, любезный Сашенька. После ужасного известия о смерти Михаила она слегла в постель, а после того как узнала о смерти Васи, чуть не хватил удар, еле вернули с того света. Вот так-с. Правда, разбил паралич всю левую половину тела. Не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

– О, это ужасно! Как я вам сочувствую!

– Папа!..

В гостиную впорхнула юная красавица в модном платье и шляпке. Запыхавшаяся, разгоряченная. Щеки пунцовые то ли от смущения, то ли от быстрого бега. Белокурые локоны разметались по мраморным плечам. Высокая грудь, гибкий, стройный стан, тонкая талия, совершенные формы превосходных, манящих бедер. А походка! Грациозная, легкая, волнующая, но в то же время полная благородного достоинства.

Голевский встрепенулся…

«Кто эта писаная красавица?! Неужели Даша?!.. Боже мой! Вот так сюрприз так сюрприз! Невероятно! Но как она изменилась! Он помнил ее белокурой девчушкой, вечно путающейся под ногами, в ту пору, когда он ухаживал за ее сестрой. Но теперь она совершенно взрослая. И… невероятно красивая! Вот так неожиданность!»

Дарья сразу же затмила сестру. Голевский вмиг забыл о бывшей возлюбленной и с восхищением уставился на сияющую девушку. Он явно испытал глубокое потрясение, граничившее с немым восторгом. Вера, заметив это, закусила губу от досады, ревниво нахмурилась. Ей было неприятно повышенное внимание гостя к сестре и полное невнимание к ней. Былые чувства к капитану неожиданно стали воскресать в ее сердце.

А Даша щебетала с радостной и открытой улыбкой:

– Александр Дмитриевич? Не может быть! Это вы?! Как я счастлива, что вы приехали! Вы так давно у нас не были! Вы меня, наверно, совсем не помните?

– Как… не помню… помню… – он, словно во сне, поцеловал ей руку. Голевский ошеломленно смотрел на девушку. Легкая улыбка коснулась ее красиво очерченных губ. Словно солнце выглянуло из-за туч.

– Что с вами, Александр Дмитриевич?

– Да, нет, ничего, не извольте беспокоиться. Просто… что-то в горле пересохло…

– Я принесу воды.

Свежее личико, пышущее здоровьем, молодостью и красотой. Бархатный голосок, бархатные ресницы. Большие изумительные глаза, широко распахнутые, немного наивные, удивленные. Цвета самой яркой лазури. Голевский почувствовал, что стремительно улетает в глубокую синюю бездну.

Князь расценил внезапное замешательство офицера как следствие печальных переживаний и приказал усадить гостя на диван.

– Саша, тебе плохо? – заботливо спросил старик.

– Да, нет, все нормально, любезный Николай Николаевич. Благодарю за участие.

Голевский начинал помаленьку приходить в себя. А тут и княжна со стаканом воды появилась. Журчит плавным небесным голоском, упрашивает попить, а глаза так и сияют неземной синевой. От них уж точно не укроешься за бруствер – достанут! Непременно достанут!

– Вот, выпейте, Александр Дмитриевич, пожалуйста… Вам станет лучше…

– Благодарю… Даша… Вы так любезны…

Капитан отпил из стакана и протянул его Даше. Еще одно прикосновение к ее нежной руке, еще один взгляд… Вот оно, свершилось! Упал все-таки в синюю бездну! Упал. Лежит на самом дне ее безжизненным пластом, а бедная душа – точно на мелкие кусочки разбилась! На самые-самые что ни на есть мелкие…

– Даша, как вы изменились, – выцедил из себя капли-слова капитан. – И смею уверить, в самую наилучшую сторону.

Вера состроила недовольную гримасу.

– Даша, распорядись насчет обеда. И веди себя скромнее, сделай милость.

Девушка приняла смиренный вид, но глаза ее счастливо светились. Она была явно рада неожиданному гостю. Сколько лет она не видела Александра Дмитриевича. И сколько ждала его появления!..

За обедом Голевский не сводил глаз с Даши, а она то и дело поглядывала в его сторону. Вера с плохо скрываемым неудовольствием наблюдала за ними. Из рассказа князя капитан понял, что смерть Василия наступила внезапно, и есть подозрения, что его могли отравить. Таинственным образом исчезла и новая горничная. Возможно, она в этой истории была замешана. Чем здесь пахнет? Уголовщиной, политическим заговором? Или смерть генерала произошла от естественных причин? Шеф московских жандармов генерал-майор Апраксин засвидетельствовал свое почтение князю Боташеву, погостил в его особняке, пообещал разобраться в этой странной истории самым тщательным образом. Приезжал к старику и генерал-губернатор Голицын. И тоже сулил князю расследовать это дело. Вот такие дела.

Время обеда пролетело быстро. Князь, сославшись на плохое самочувствие, удалился в свой кабинет. Прощаясь, попросил Голевского бывать у них чаще. Капитан заверил князя, что непременно будет это делать. Даша сопроводила старика наверх и больше не появлялась. Тогда Голевский решил откланяться. Провожала его только Вера.

– Даша задержалась у постели больной матери, – объяснила капитану она.

Потом пристально и с грустью взглянула на капитана. Из ее груди вырвался тяжелый вздох. Голевский щелкнул каблуками и кивнул.

– Позвольте попрощаться, Вера Николаевна. Уже поздно.

– Да, да, Александр Дмитриевич, поезжайте. Но непременно обещайте, что будете чаще бывать у моих родителей и наконец-то примете приглашение отобедать у нас, в родовом особняке Переверзевых. Мой муж будет рад с вами познакомиться.

– Хорошо, обещаю посетить вас, как только представится случай.

– Послезавтра я, мой муж и Даша едем в Петербург. Мы с сестрой – для того чтобы проведать наших родственников, а граф – по своим делам. А в среду моя тетушка, Мария Андреевна, дает бал. Вполне вероятно, что вы там сможете с нами увидеться. Вы будете на балу, Александр Дмитриевич?