Убить отступника - Страница 47

Резкие беспощадные слова Веры поразили Переверзева прямо в сердце. Былая ярость тут же уступила место сильной растерянности и беспомощности. Граф схватился за сердце и жалостливо сморщился. И едва не заплакал.

– Как?! Ты это серьезно?! Нет, нет, этого не может быть! Скажи, что пошутила… Ведь пошутила, верно? Ведь ты просто мне назло так сказала. Верно, Верочка?

Переверзева с яростью выкрикнула прямо в лицо мужа.

– Я ненавижу вас, граф! Вы поняли! Не-на-ви-жу!

Видя его растерянное, по-детски огорченное лицо, она с мстительным наслаждением произнесла еще раз:

– Не-на-ви-жу!

Супруг, упав на колени, стал осыпать руки жены поцелуями.

– Прости, Верочка, прости! Я отравляю твою жизнь пагубными привычками. Я исправлюсь! Я люблю тебя! Давай уедем за границу, развеешься?

– Ах, нет. Оставьте меня, граф.

– Как же я тебя оставлю, дорогая, как оставлю! Это невозможно! Хочешь, я не поеду сегодня, душечка моя, к князю Вранковскому?

– Ах, граф, поезжайте, куда вам заблагорассудится. Верьте, мне отныне все равно.

– Нет, я останусь, дорогая, непременно останусь!

– Я хочу спать. Соблаговолите оставить меня в покое, граф. Я очень прошу!

– Мне уже все равно. Поверьте, граф.

Вера ушла, а граф с ненавистью посмотрел на растоптанный портрет соперника и выругался.

– Чтобы ты издох в своей Сибири и никогда не вернулся оттуда! Издох как последняя и ничтожная собака! Тьфу на тебя, фанфарон чертов! – Переверзев смачно плюнул на портрет и растер плевок по бумаге.

Вера, придя в спальню, тут же расплакалась. Но не от той сцены, что устроил ей муж, а от ощущения острой безысходности. Ревность пылала в ней как огонь, жгла ее изнутри жарким невыносимым пламенем. Как же ей, Вере, графине Переверзевой, выйти из этой ситуации? Как ей вернуть Голевского, как устранить соперницу – собственную сестру? Есть ли приемлемые варианты?

Графиня задумалась…

Изрядно измучившись от переживаний и проведя бессонную ночь, Вера на следующий день поехала к одной знахарке. Ее когда-то рекомендовала княжна Чуркина. Бабка приворожила ей хорошего жениха – красавца, адъютанта какого-то генерала от инфантерии. Они встретились на балу и влюбились друг в друга с первого взгляда. Скоро уже их помолвка. Чуркина теперь на седьмом небе от счастья.

Вера нашла листок с адресом этой старухи, надела скромное, неброское платье, шляпу с вуалью и, поймав извозчика, стала разыскивать старуху. Приблизительно через час на окраине столицы графиня отыскала невзрачный бревенчатый дом. Графиня попросила извозчика подождать ее и постучала в дверь.

Дверь долго не открывалась, затем противно заскрипела и отворилась. На свет Божий вышла старуха в черном чепце и черном заношенном платье. Вера содрогнулась. Чем-то старуха напоминала ей ведьму из сказок. Костлявые плечи, длинный нос, всклоченные седые волосы, пристальный неживой взгляд.

– Что изволите, госпожа? – проскрипела старуха. – По какой такой надобности? Приворот, отворот? Вернуть суженого? Соперница? Порча на кого-то? Сглаз?

– Соперница… Собственная сестра.

– Сестра? Ничего, барыня, и такое бывает. Я вам помогу. Заходите в дом. Осторожно, низкий потолок, пригнитесь. Вот так… Сначала деньги.

В комнате было сумрачно, круглый стол посередине. На столе книга, свечи. Образов не было.

Вера протянула колдунье несколько рублей.

– Благодарствую, госпожа. Так что вашей сопернице учинить? Порча, болезнь? Что-то другое?..

– Болезнь. И крайне опасную. Дабы долго болела и…

«Пусть умрет!» – мстительно подумала графиня и добавила:

– …Покинула мир иной. Но так сделайте, чтобы никто не смог заподозрить меня. И чтобы она, умирая, при этом не испытывала жутких болей. Я буду весьма сильно переживать, если буду видеть ее мучения. Все же сестра она мне. К тому же душа моя слабая, могу не выдержать ее страданий…

– Я все поняла, матушка. Не переживайте, все сделаю в наилучшем виде.

Скрипучий голос замолк. Старуха исчезла в кладовой и вскоре принесла оттуда холщевый маленький мешочек с каким-то порошком. Костлявая рука колдуньи протянула склянку Вере.

– Возьмите, матушка.

– А что мне с ним делать?

– Слушайте внимательно, матушка, и точь-в-точь запоминайте, что я буду говорить.

– Запоминаю…

– Сей порошок схож с сахарной пудрой, но не пудра оное вовсе, а смертельное зелье! Надобно хранить мешочек в темном сухом месте и быть очень осторожной. Обязательно надевать перчатку – зелье весьма ядовитое. А когда придет время, купите любое пирожное, торт, сладость и посыпьте сверху этим зельем, пусть ваша соперница отведает. С чаем или с кофеем. Все равно. Ежели испробует хоть один кусочек пирожного, в этот же день случится с ней болезнь. Захворает как от чахотки и умрет. Ни один доктор не определит причину недомогания. Ровно неделя недуга – и нет вашей соперницы.

– Она будет мучиться?

– Нет. Умрет легко, как во сне.

– Прекрасно! – воскликнула Вера.

С такими черными мыслями мстительница вскочила в экипаж и приказала извозчику возвращаться. Она вышла за несколько домов от особняка. Никто не должен был знать о поездке к чернокнижнице. Никто. Вера никем не узнанная окликнула дворнику Фому, чтобы тот открыл калитку.

Фома, открывая калитку, засуетился.

– Где вы были, барыня, вас его сиятельство искали. Спрашивал, куда, мол, изволили уйти. Экипаж вроде бы не закладывали. А дома вас и нету. Весь испереживался, места не находит. Вы бы, барыня, соизволили поговорить с его сиятельством, пущай успокоится.

– Хорошо, ступай, Фома, я поговорю с графом. Где он?