Убить отступника - Страница 67

– Кто вы? – спросил у Голевского атаман.

– Капитан лейб-гвардии Московского полка Александр Дмитриевич Голевский.

– За что вас, господин капитан, определили в ссылку?

– Открылись новые обстоятельства моей заговорщицкой деятельности в 1825 году. Тогда меня помиловали, и вот теперь почти через шесть лет решили осудить.

– Хорошо, завтра проверим. Как вы попали на заимку, сударь? Кто указал путь к ней?

– Я случайно старого знакомого встретил, в Белояре. Порфирием кличут.

– Порфирий? Недавно он был у нас.

– Вот именно он и направил меня сюда. Мы вместе в Казани в каземате сидели.

– Да, было дело. Рассказывал он нам о Казани и об одном офицере говорил. Так это, оказывается, были вы, милостивый государь? Вот так забавная штука!

– Да, это был я, собственной персоной.

– А где же он сам, Порфирий? Он должен был вернуться в острог.

– Он и возвращался со мной, но случилось несчастье.

– Несчастье? И какого же рода несчастье?

– Рысь загрызла.

– Рысь? – с подозрением посмотрел на капитана Дикий.

– Да, рысь, огромная, кровожадная. Я убил ее из ружья. Потом заблудился и чуть не замерз.

– Я его обнаружил случайно, – вступил в разговор Захар. – Собаки помогли. А так бы преставился мил человек. Уже засыпал навечно. Два дня его отпаивал и ставил на ноги.

Атаман выслушав Захара, хмыкнул, что-то прикинул в уме и спросил уже капитана:

– Порфирий ничего не рассказывал о каких-нибудь делах в Белояре?

– Сказал, что обстряпал какое-то дельце, – охотно ответил Голевский. – А больше ничего не говорил. Только сказал пароль. Так, на всякий случай. Вдруг, говорит, медведь меня загрызет. Я еще посмеялся над его страхами. Думал, шутит. А тут как насмешка судьбы – огромная рысь.

– Значит, он справился… Молодец. Жалко его. Нам крайне необходимы бывалые люди. Особливо боевые офицеры. Солдат у нас хватает, а вот с командирами беда. Нет их. А кто оными головорезами будет командовать? Я, что ли, один? Нет, увольте, тут помощь нужна толковая. Вот вы и пригодитесь, Александр Дмитриевич. Засим вечером я подробно изложу вам о наших благородных целях. Поиграем в карты, в шахматы. А пока грейтесь, поешьте, отдыхайте. Прошка, отведи нашего гостя в избу нумер десять.

Прошка – могучий рябой каторжник – молча кивнул. Едва за Голевским закрылась дверь, атаман обратился к проводнику:

– Захар, возвращайся назад, отыщи то место, о котором этот офицер рассказывает, проверь, правда ли это. Коли не лжет гвардеец, то труп Порфирия и туша хищника лежат там. Куда им деться. Как говорится, доверяй, но проверяй.

– Я все понял, атаман. Подкреплюсь и отправлюсь обратно в путь.

Никола Дикий одобрительно похлопал проводника по плечу.

…Прошка отвел Голевского в избу, которую занимали пять несемейных разбойников. Встретили мазурики гостя доброжелательно, накормили, дали настойки. Отвели место на нарах. Для вольницы все едино, крестьянин ты, или беглый офицер, или разорившийся дворянин – главное, разделяешь взгляды лихой братвы и любишь свободу.

Ночью Голевский долго не мог заснуть, его одолевали думы. Под дружный храп и посвист разбойников он размышлял о своем теперешнем положении…

* * *

Прошка растолкал Голевского спозаранку.

– Ваше высокоблагородие, вас в штаб кличут, – извиняющимся голосом проговорил разбойник.

– Кто кличет, голубчик? – неохотно спросил капитан, сонно хлопая глазами: эх, поспать бы чуток.

– Атаман.

– Подожди, я сию минуту, – капитан смачно зевнул и не спеша стал собираться.

…Не прошло и пяти минут, как дверь в избу открылась, и, низко пригибаясь, вошел Никола Дикий. За ним в горницу ворвался холодный пар и морозная свежесть. Разбойник отряхнулся от снега и ухмыльнулся.

– Ну вот, Александр, приехал наш долгожданный Комендант, он здесь главный. Ты должен его знать, раз встречался в Белояре со ссыльными. Он тоже офицер. Сейчас встретитесь, он и определит твое место в нашей партизанской армии. Прошка, ставь самовар! И неси что-нибудь поесть.

Прошка услужливо кивнул и пошел разжигать самовар.

Голевского охватило легкое волнение. Он стал застегивать сюртук, но пальцы капитана плохо слушались, и пуговицы с трудом и после нескольких попыток пролезали в прорези.

«Надобно бы мне немного успокоиться», – подумал про себя Голевский.

Хладнокровие ему не помешает. Сейчас он увидит Журавлева собственной персоной – настоящего убийцу Боташева. То-то полковник будет удивлен. Интересно его, Голевского, сразу прикажет убить или помучают? Убьют его, непременно убьют. Если что, он вырвет из-за пояса атамана пистолет и застрелит Журавлева. Убийца будет наказан.

Дверь в избу хлопнула, и снова повеяло морозным холодом. Зашел… Рощин-старший! Голевский удивлено открыл рот. Вот кого он не ожидал здесь увидеть, так это Николая! Небывалые дела! Выходит, зря он на полковника грешил. Оказывается, не Журавлев погубил Боташева, а Рощин-старший.

Что ж, тогда здравствуйте, месье душегуб!

Вслед за бывшим ротмистром-гусаром вошел его брат. А с ними еще один мужичок. Его Голевский тоже узнал. Это же Акакий. Это к его дому привели следы убийцы мичмана, то есть Порфирия. Вот, оказывается, у кого скрывался Порфирий, когда организовывал покушение на Мухина.

Да-а…

Николай Рощин, увидев ошеломленного Голевского, хищно улыбнулся. Заметив неадекватную реакцию капитана на появление Коменданта, Дикий насторожился.

Рощин-старший, довольный произведенным эффектом, с притворной радостью воскликнул:

– Боже, какой приятный сюрприз! Голевский, это вы! Я рад, что вы живой и дошли до нас. Просто невероятно! Я думал, вы сгинули в тайге. А вы живчик. Там, в Белояре, все переполошились: Кузьмичев, Гридинг, Бахарев. Куда, мол, исчез наш дорогой гость из Петербурга? А он, сердешный, у нас в гостях. Мы вас приветствуем, Александр Дмитриевич, в нашем городе Солнца!