Убить отступника - Страница 15

В тетради со стихами Голевский живо изобразил профиль Милорадовича в шляпе с султаном. Обвел кружочком. Написал под ним: «убит в 1825 году»…

Есть факт, что еще 12 декабря императору принесли списки заговорщиков, и тот отдал их Милорадовичу. Генерал обещал разобраться во всем этом, но никто не был арестован, а мятеж состоялся. Если предполагать, что Милорадович сам возглавлял этот таинственный союз… Почему бы нет. Ведь он хвастал драматургу Шаховскому, что, имея 60 тысяч штыков под рукой, заставить Николая присягнуть Константину не составит труда. Он, в конце концов, это и сделал. А девятого декабря говорил принцу Вюртембергскому, что гвардия симпатизирует Константину и может вмешаться в дележ власти. И это тоже факт. Сохранился ли этот союз, или создана новая тайная организация? Кто за ним стоял и сейчас стоит – неизвестно. К сожалению, гибель генерала оборвала ниточку, связывающую его с заговорщиками.

Голевский изобразил еще одну окружность… Другую, третью, четвертую, пятую… Обозначил их так: «Фогель» (начальник городской тайной полиции и в то время и сейчас), «Башуцкий» (адъютант графа, служил потом у нового губернатора Кутузова-Голенищева), «братья Боташевы» (убиты в 1831 году), «Якубович» (сейчас сослан в Иркутскую губернию). «Федор Глинка» (герой войны, адъютант Милорадовича по особым поручениям, держал связь между Милорадовичем и декабристскими организациями, член Совета Благоденствия, был дважды арестован и дважды по высочайшему повелению оправдан, в настоящее время на гражданской службе, советник губернского правления в Твери) и «Другие заговорщики». Кружочки – «Милорадович», «братья Боташевы», «Якубович» – зачеркнул крест-накрест. Над другими поставил знак вопроса. Над кружочками капитан изобразил кружок большего объема, вписал слово «Alliance» и все тот же знак вопроса. Протянул стрелки от маленьких кружков к большому и снова задумался…

Башуцкий? Нет, он лоялен и предан нынешнему императору. Если он и участвовал в мятежных интригах, то сейчас он отошел от них. Он вряд ли захочет повторять прежние ошибки. К тому же его бывший шеф – Милорадович – унес за собой в могилу те сведения, которые могли бы скомпрометировать адъютанта.

Глинка?..

Тоже нет, он постоянно под надзором агентов Бенкендорфа. Так было в Петрозаводске, с 1826-го по 1830 год, куда он был переведен в чине коллежского советника, так и сейчас в Твери. За ним следят… Нет, он не может возглавить это таинственное общество.

Хотя, может, стоит их допросить? Все же Бенкендорфу виднее. Кого допрашивать, за кем следить и кого подозревать.

Да, и где эта та самая желанная нить, нить Ариадны, с помощью которой он мог бы, пройдя через лабиринты тайн и загадок, найти тот самый засекреченный союз? Ее пока нет. И предвидится ли?

* * *

Пока Голевский думал, в огромном особняке на Английской набережной на внеочередное заседание собралось руководство Союза Свободы и Процветания.

В большой зале царил таинственный полумрак. За огромным круглым столом из дуба сидели девять человек. Диктатор в золотистом плаще с капюшоном, консул – в пурпурном плаще, семеро сенаторов – в белых. Одно кресло пустовало. За спиной Диктатора висел флаг – алое полотно с гербом. На гербе были изображены скрещенные фашины и шпага, вверху – шлем легионера, на гребне – российский двуглавый орел, внизу – яблоня с плодами, буквы «ССП». Своеобразный римско-российский симбиоз. На мраморном полу был выложен мозаикой герб Союза и лозунг «Свобода и процветание!»

И вот Диктатор взял в руки золотистый жезл с символикой Союза и заговорил. Громко и торжественно:

– Итак, Совет Десяти, на сей момент Девяти, считаю открытым. Здесь собрались все консулы и сенаторы?.. Все. Кроме одного консула, о нем поговорим позже. Итак, первое. Спешу выразить благодарность нашим братьям, главе тайной полиции Максимилиану и прокуратору Катилине, за проделанную работу. Устранены Изменник номер один и Изменник номер два, бывший наш консул. Они хотели предать наши идеалы и выйти из организации, но у них ничего из этого не получилось…

Диктатор повысил еще голос:

– …Так будет с теми, кто нарушает священную клятву нашего Союза и кто предает своих братьев. Запомните, выход из нашей организации только один – смерть! Вы прекрасно знаете, что провал других организаций случился благодаря плохой конспирации, благородным слюнтяям и подлым предателям. И мы не будем повторять их промахи, а именно: несогласованность, недоверие, неорганизованность. А еще слабость. Слабость сродни болезни. Ею можно заразиться и заразить других. Трубецкой и им подобные были слабыми руководителями и заразили своей беспомощностью тысячи человек. Они не стали ни новыми Робеспьерами, ни новыми Маратами. Михаил Бестужев, охраняя за день до мятежа покои царя, не убил его. Каховский, Булатов, Якубович – позеры и трусы!

Диктатор сделал паузу.

– Запомните, братья, только сильная рука, только сильные люди могут устроить решительный военный переворот! Власть надо брать силой, с оружием в руках! Воспитание общественного мнения?! Чушь! Крепостнический и политический гнет никогда не ослабнет, пока царствует Разрушитель Отечества! Он окружил себя остзейской дрянью и не помышляет о благе России. Смерть императору!

– Смерть императору! – дружно закричали заговорщики.

Диктатор пафосно продолжал:

– Мы направим народный гнев на Разрушителя и на неугодных нам особ! Бунт должен быть управляем. Народ поможет войскам установить диктатуру Совета Десяти, чтобы создать республику в России.

Диктатор обвел немигающим, холодным как сталь взглядом лица консулов. Те преданно смотрели на него.